— Ира, ты человек активный, бывала не раз в Киеве, летала в Европу. Как, в силу физических особенностей, тебе это удается? 

— Начнем с того, зачем мне это нужно. Сейчас я занимаюсь всем по чуть-чуть. Так получилось, что я — председатель правления фонда «Счастливый ребенок», студентка ЗНУ, президент ассоциации людей, больных миастенией, член всемирного альянса «Пациенты за безопасность пациентов»... Увлекаюсь медициной (главная мечта — выучиться на врача) и общественной деятельностью. Потому со своими проектами по решению социальных проблем Запорожья успела побывать и в Киеве, и на международных конференциях в Шотландии, Турции и Германии. 
И вот эти полеты открыли для меня новый мир — мир, где есть место колясочнику. Где он — тоже человек.

— Как эти визиты отразились на твоем мировосприятии?

— В 2007 году я впервые побывала за границей — летала на Европейскую конференцию по безопасности пациентов в Дублин. Очень волновалась, как справлюсь с коляской в аэропорту, самолете. Друзья-колясочники успокаивали: главное — вылететь из Борисполя, дальше уже никаких проблем. Не верила, пока не попала в отель в Дублине: в этом небольшом отельчике было несколько номеров, адаптированных для инвалидов: поручни в ванной, специальная раковина, само собой, лифты и пандусы.

Одно из самых ярких европейских впечатлений, простите на слове, — туалет. В холле отеля рядом с обычным был туалет для инвалидов. Тогда впервые за много лет я позволила себе пить днем столько, сколько хочется, а не с оглядкой на то, что потом придется искать «места общего пользования».

Еще в моем номере в ванной с потолка свешивалась какая-то оранжевая веревка. Что это такое, мне было очень интересно, но дернуть не решилась. А потом в разговоре с еще одним колясочником – участником конференции, Питером из Британии, я узнала, что она нужна для того, чтоб если ты вдруг упал, можно было дернуть и кто-то из работников отеля пришел и поднял тебя. Питер возмущался: «Веревочка только в одном месте висит! А если я в другом упал, мне что, до нее ползти?!» Я ответила Питеру, что у нас в стране тебе бы пришлось ползти до самого ресепшена, еще и по ступенькам.

Поразили тогда и адаптированные автобусы, и такси-микроавтобусы с откидывающимися сиденьями и швеллерами* в багажнике, которые водитель раскладывал, чтоб я могла заехать, и потом снова прятал.

Еще мы побывали на приеме министра здравоохранения, в старинном историческом особняке. Но даже там с черного входа был сделан пандус! И все были в ужасе, когда мы с мамой не захотели в конце приема обходить полздания и спрыгнули с двух ступенек основного входа.

Поразил стадион — тоже абсолютно доступный. Причем места для инвалидов не возле кромки поля, откуда ничего не видно, а на трибуне, с очень хорошим обзором. Туда есть лифты, пандусы, и на трибуне есть место для «парковки» коляски.

— Когда вернулась, наверное, контраст «бабахнул» по глазам и мозгу?

— Не то слово! Бахнул прямо в Борисполе, где туалет для инвалидов был в таком состоянии, что я побрезговала даже «переступать» порог... Ну и прочие «прелести» необустроенности Запорожья и Украины в целом для жизни «колясочников», которые прежде казались нормой, проявились очень ярко!

Но, на мой взгляд, главная проблема для «колясочников» у нас на родине — это не отсутствие пандусов, а отсутствие понимания у людей, что они нужны. Пандусы зачастую если и делаются, то «для галочки».

Два швеллера под углом 45 градусов — это не пандус, а аттракцион для самоубийц. То же касается и гранитных «пандусов» вроде тех, что построены на вокзале «Запорожье-1»: мало того, что скользко, так еще и наклон бешеный. При том, что он должен быть не более 8 градусов!

У нас в городе пандусов, которыми реально можно пользоваться, — на пальцах пересчитать. Остальное — имитация безбарьерности и не более того.

— А где эти настоящие-доступные пандусы находятся?

— Облгосадминистрация доступна, моя районная (Заводский район. — Прим. авт.) — нет. «Вход для людей с ограниченными возможностями» ведет в какой-то подвал, оттуда не дозовешься никого.

В районной поликлинике на ступеньки положили два швеллера так, что теперь ни здоровому пройти, ни «колясочнику». Супермаркет у нас в районе относительно доступен: пандус есть, но в «вертушку» на входе коляска не проходит. В «собесе» пандус есть, но дверь закрыта: нужно сначала кого-то послать, чтобы через другую дверь зашли и попросили открыть дверь для «колясочника». Ну и все в таком духе.

Та же проблема с пониженными бровками и съездами с тротуаров. У нас в районе в одном месте был такой съезд, которым я пользовалась. Там фонтанчик, зона отдыха, можно было посидеть. Но потом там чинили дорогу и меняли тротуарную плитку, и после ремонта съезда не стало, соответственно место это стало недоступно для меня и других «колясочников».

У нас зайти по-человечески куда-то практически невозможно. Просто выйти из машины на дорогу и потом как-то попасть на тротуар — в 80% случаев уже это проблема. А электроколяска, на секундочку, весит 70 кило без седока.

И все это при том, что, по украинскому законодательству, вновь построенное здание, тротуар должны быть доступны для людей с ограниченными возможностями: в них должны быть пандусы, съезды, широкие двери, места ожиданий, не говоря уже о лифтах и специальных туалетах.

На эту тему у меня как «колясочницы»-активистки было немало бумажных войн с разными общественными учреждениями, которые в один голос утверждают: строить пандусы и оборудовать торговые залы или площадки очень дорого и невыгодно. Мы ведь, по их мнению, — «неплатежеспособные» единицы социума.

— А как с транспортом? Есть у нас трамваи, троллейбусы, другой доступный колясочнику «общественный» транспорт?

— Трамваи-троллейбусы — не стоит и заикаться. Когда я за пределами Украины, я не знаю, что такое пользоваться такси. В родном же городе я не знаю, что такое общественный транспорт, потому что везде ступеньки, нет спецмест для инвалидов-«колясочников», наши маршрутки неудобны и для обычных, здоровых людей.

Да, у меня бесплатный проезд в городском транспорте, но за все годы болезни я ни разу им не воспользовалась. Пара более-менее подходящих автобусов — не решение проблемы в рамках нашего города.

Слава Богу, у нас в семье появилась машина, так у меня есть хоть какая-то возможность быть мобильной. Поверьте, это — несбыточная мечта большинства «колясочников» Украины.

— Ты говорила об отсутствии понимания у наших людей. В чем это проявляется?

— Ну вот, к примеру, делается ремонт дороги или тротуара — все равно ж все перекопали, что вам стоит «опустить» бровку? Но не опускают же, делают бордюры такой высоты, что и здоровый не перелезет...

При этом, когда я прошу кого-то из прохожих помочь мне преодолеть эту «высоту», зачастую люди соглашаются и затаскивают меня со словами «господи, ну неужели трудно сделать нормальный въезд?!».

В Европе такой проблемы просто не существует! Более того, когда-то устанавливала племяннику на компьютер игру-«бродилку» и поразилась: в ней были нарисованы тротуары с опущенными бровками! Это не имело смыслового значения, это был просто фон, но даже художникам игры не пришло в голову, что тротуар может быть без спуска. А у нас это приходит в головы строителей...

Ну а если брать более масштабно, то ТАМ люди просто не обращают на меня внимание. Для них «колясочник» на улице, в университете, магазине или спортзале — это вполне естественно. Много раз бывало, что в одном автобусе или трамвае со мной ехал еще кто-то на коляске (обычно в Германии в автобусе есть места, отведенные для «колясочников»). Водители же всегда выходят, чтоб опустить пандус, и иногда сильно ругались и удивлялись, когда я, по привычке, выпрыгивала или запрыгивала в автобусе — для них это дикость.

ЗДЕСЬ колясочник вроде белой вороны — сразу бросается в глаза, вызывает смешанные чувства, но его стараются «не замечать». А уж сколько раз мне предлагали милостыню на улице, когда я спокойно себе сижу, читаю книгу или прогуливаюсь… Но, в основном, люди охотно помогают, если нужна услуга с их стороны, относятся спокойно, вежливо.

— Как, по-твоему, можно изменить ситуацию к лучшему? Что и кому нужно делать?

	На концерте группы "Океан Эльзы"

— Ситуацию нужно менять изнутри. Менять, в первую очередь, — в головах наших сограждан. Ведь дело не в количестве пандусов, туалетов для инвалидов или мест в кино, дело в том, что простые люди не понимают, зачем они нужны. У нас замкнутый круг: колясочник не может выйти из дому, попасть куда-либо, когда захочет — его не видно — его как бы нет для окружающих. А если инвалидов у нас почти нет, то зачем строить что-то для них?

И самое главное отличие от Европы и Америки — инвалидов (любых) в нашей стране не рассматривают как реальных членов социума, могущих принести доход дер­жаве, работать, платить налоги.

Когда меня в очередной раз задевает эта тема, я вспоминаю Франклина Рузвельта — «колясочника», который несколько раз избирался президентом США.

Мы — такой же «человеческий ресурс», как и здоровые люди. Но посмотрите вокруг: много ли увидите инженеров, кассиров, парикмахеров-колясочников? Между тем в Турции, Германии, Британии «колясочники» спокойно получают образование в вузах, трудятся врачами, продавцами, технологами — кем угодно. И могут отдыхать и заниматься самыми разнообразными видами спорта и хобби: есть спортзалы, бассейны, тренажеры, адаптированные места в кино и клубах…

Ирина — постоянный участник и призер конкурса "Новiтнiй   iнтелект України"

У нас фактически единственная доступная ниша для таких, как я, — компьютеры, интернет. И то, обучаться приходится зачастую самостоятельно, искать работу тоже. Ну и в 99% работать будешь не в офисе, а из дому, вне штата.

Отдохнуть и культурно обогатиться в Запорожье «колясочнику» тоже непросто: хочешь плавать — в Днепр, на общественный пляж; хочешь сыграть в пинг-понг/баскетбол/бильярд/сходить на выставку — организовывай все сам и не тушуйся под недоуменными взглядами окружающих.

Но изменить это гораздо проще, чем кажется. Можно просто где-то делать низкие порожки и съезды, где-то вовремя чинить лифты и загодя думать о широких дверях для коляски с малышом или человека на коляске. В конце концов, можно просто сесть на компьютерное кресло и попытаться выехать на нем из офиса в «курилку», туалет и обратно… Сразу станет понятно, что все эти мелочи — не блажь горстки инвалидов, а нормальные условия современного города для его жителей. Я, например, просто хочу работать, радоваться жизни, выезжать с утра за газетой и свежим хлебом в магазин. Это не так трудно сделать, правда?

Глядя на полную планов и желаний Ирину, я понимаю, насколько более полной и активной жизнью живут иные «колесные», чем зашоренные здоровые граждане. Понятно, что думать о других часто трудно и не хватает времени. Но можно постараться. Тогда, по крайней мере, у вас не будет возникать стыдливого чувства и желания отвести глаза при виде «колясочника» на улице…