Я много рассказываю о людях вокруг меня. Даже целая категория на сайте есть – «О людях». Но что удивительно – в этом разделе до сих пор нет рассказов об очень многих безумно дорогих мне людях. Наверное, это действительно неимоверно сложно – писать о людях, которые для тебя ВСЕ. Ну вот как это словами опишешь?! Но все же решилась я попробовать рассказать вам о своих удивительных пингвинах. То есть, о моих родителях (как и почему они стали "пингвинами", можно прочитать тут)

Мой папа рос в небольшом селе под названием Гарбузовка на границе Запорожской и Днепропетровской областей. В том же селе жили мамины родственники. До 5 лет мама вместе с родителями жила на Севере, на берегу Берингова пролива. В краю вечной мерзлоты, где из растительности были только мхи и кустарники. Когда маме было пять с половиной лет, они вернулись в Запорожье. И поехали навестить родственников в село. О том дне мамино главное впечатление – много зелени, трава по пояс, кузнечики… то, чего не было на Севере. А папино главное впечатление о том дне – новая девочка в синем платье в горошек. Папа говорит, что еще тогда положил глаз на городскую красавицу :). А через год он первый раз признался маме в любви. «А за что ты меня любишь?» – кокетничала мама. «За фигуру!» – этот папин ответ вошел в число семейных легенд.

Шло время… Мама жила и училась в Запорожье, приезжая в Гарбузовку только на выходные и каникулы. В 8 классе у нее в школе был «жених». Ему на смену пришел другой – старший на 2 года. В общем, мама пользовалась популярностью. Папа же был полон решимости завоевать городскую красавицу. Пока мама свиданничала со своим женихом на лавочке, папа сидел на дереве над этой лавочкой. «Выжидал наилучший момент, чтоб подкатить» – сейчас рассказывает папа. Ну что тут скажешь – дождался – кавалер бросил маму ради своей прошлой любви. Естественно, для нее это была трагедия, а для папы… на папиной улице в тот день был праздник :). В общем, папа не упустил свой шанс :)

Как-то родители пошли в кино. На фильм «Морозко». Артистка, игравшая Настеньку, была очень похожа на маму – глазами, косой до пояса… С тех пор папа стал ласково называть мою маму Наташу «Настенькой».

Когда маме исполнилось 18 лет, первое что сделали родители – пошли в ЗАГС и подали заявление. И осчастливили этим своих родителей. «Вам НАДО?» – спросил дедушка. «Нет, у нас любовь!» – ответили родители. «А может, любовь подождет, пока вы хотя бы учебу закончите?» – настоятельно посоветовали дедушка с бабушкой. Расстроенные тем, что родственники не оценили их любовь, родители даже планировали тайно поехать к дальней родственнице, которая работала в ЗАГСе, и там расписаться. Но видно мои пингвины и в 18 лет были благоразумными пингвинами, поэтому подождали… год и снова подали заявление. И поставили всех перед фактом, что у них ЛЮБОВЬ!

Родители до сих пор с восхищением рассказывают о Ленинграде, о музеях и архитектуре. Вернулись они тогда домой с планом – на десятилетие со дня свадьбы повторить путешествие в сказочный Ленинград. Смешные – через месяц после свадьбы планировать, что будет через 10 лет! А еще с тех первых месяцев после свадьбы остались письма, которые папа писал маме с военных сборов. Они подписаны «твой муж Саша». С такой гордостью выведено это «твой муж» – для меня сейчас смешно и нелепо. Да, они – муж и жена, они – мои родители, неужели хотя бы в теории могло быть по-другому?!

Через год родился мой братец. Мама до сих пор смеется, когда вспоминает, как отдала Сережку, привернутого в марселевое одеяло, папе. Он был безумно горд собой! А потом испугано прошептал: «Ой, он там, кажется, шевелится!» и отдал сверток маме. Дальше все как у всех – работали, растили Сережку... и мечтали о дочке. Но все не складывалось – жилищные проблемы, папин призыв в армию… Врачи категорически запрещали маме беременеть – не с ее сердцем было еще раз рожать. Но, то ли с годами у пингвинов благоразумия поубавилось, то ли уж очень хотелось девочку, но… на десятилетие со дня свадьбы в Ленинград родители не поехали, так как «приобрели» долгожданную дочку, то бишь меня. Еще до моего рождения на УЗИ маме сказали, что будет мальчик. Родители даже смирились с этим… Хотя ленточки, которыми завязывают одеяло с новорожденным, до моего рождения так и не приобрели – до последнего надеялись, что новомодная техника ошиблась.

Дальше опять период под названием «как у всех». Я росла в обычной семье, такой же, как и тысячи вокруг. Пока не проявилась болезнь. Тяжелая, неизлечимая болезнь, которая привела к инвалидности… Сколько семей рушатся на этой почве! Сколько судеб калечится! Но с нами случилось невероятное – моя болезнь дала нам безмерно много! Она дала нам друг друга! В невероятно сложных, практически экстремальных условиях, мы стали единым целым.

Я помню первую затяжную реанимацию, ИВЛ. Остановка сердца, мама, которая выпросилась у врачей быть все время рядом… но, просидев со мной 36 часов, она больше не могла… физически не могла, ей нужно было поспать. А оставить меня она боялась. «Пусть тебя сменит папа» – написала я тогда (говорить не могла из-за трубки для ИВЛ в горле). «Как папа? Ты что? Как он сегодня с работы сюда к тебе, а завтра ему опять на работу?» – говорила мама. «А ты спроси его…» – нашкрябала я в ответ. И папа приехал тогда… и всю ночь читал мне газеты и о чем-то разговаривал… Это был первый раз, когда уход за мной лег на него… тем более в такой ситуации… Позже папа расскажет: «Я шел туда и не знал, о чем говорить тебе, что отвечать на твои вопросы «за что?», не знал, как вообще себя вести. Но… я никогда не забуду ту ночь, когда было так тяжело, но так легко одновременно. Ночь, когда я как никогда чувствовал, что я – ОТЕЦ». После этого… сколько еще после этого было моментов, когда мои родители по очереди нянчили меня. Дома, в больнице, в реанимации… сменяли друг друга, спали урывками, ели когда вспоминали… По отдельности они бы не смогли… просто физически бы не смогли все это… Но вместе… вместе они смогли сделать невозможное! Они смогли в течение многих лет удерживать меня – ошибку эволюции – в живом состоянии.

То, что я живу – это полностью заслуга моих пингвинов. Но и то, КАК я живу – это тоже их работа! Когда в 16 лет я узнала о неизлечимости своей болезни, я бросила школу. Не видела смысла… родители тогда ни слова мне не сказали. И потом… они не говорили банальности о том, что мне нужно образование и т. д. Они дали мне решить самой. И через пару лет я решила… и они приложили все силы для того, чтобы я смогла закончить школу. Они поддерживали мои самые сумасшедшие идеи. «Ты уверена? Тогда пробуй!» – отвечали они на мое осторожное «а может…». В ситуации, когда я полностью завишу от них физически, они никогда не тянули меня никуда, но никогда и не тормозили. Они всегда шли рядом туда, куда хотела идти я. Хотела, но не смогла бы без них… Они идут рядом, когда я делаю ошибочный выбор. Они идут рядом, когда я исправляю последствия этого выбора. Они всегда рядом…

Быть родителем тяжелобольного ребенка – сложно. Быть родителем инвалида – так же невероятно тяжело. Физически, психологически, морально… и да, мои родители иногда устают. Устают тягать мою коляску по ступенькам или снегу, устают среди ночи подрываться на каждое мое «ма» или «па», устают от моих нервных срывов. Они хоть и пингвины, но все же люди, а людям свойственно уставать. Но… ни разу за все эти годы они не дали мне почувствовать, что я им в тягость. Ни на одно мгновение я не чувствовала, что им стыдно иметь дочь-инвалида, ни единого раза я не подумала, что я не оправдала их надежд. Когда родилась я – та, о которой они  так мечтали, которую они так хотели… конечно они мечтали для меня не о такой жизни. И для себя они мечтали не о такой жизни. Но… но они говорят, что рядом со мной они счастливы. И не жалеют, что их пингвиненок оказался птеродактилем.

Для меня мои пингвины… они такие, какие есть. Вот такие: невероятно преданные, любящие, стоящие плечо к плечу (или крыло к крылу, не знаю как правильнее), рассудительные, хотя временами и бесшабашные… Я не могу себе представить маму весом 50 кг, любезничающую на лавочке с каким-то типом на 2 года старше ее. Я не могу себе представить папу в модной розовой рубашке в белых ромашках и с длинными волосами. Когда я родилась, им было уже по 29 лет… взрослые, серьезные люди… и так смешно от одной мысли, что когда-то они были молоды и беспечны. Что когда-то во время игры папа первый раз поцеловал маму и получил демонстративную пощечину. Что когда-то мама кормила папу недоваренными макаронами, а он съел всю тарелку и только потом попросил в следующий раз варить их чуть дольше.

Со дня их свадьбы прошло 36 лет… Папа все так же называет маму «Настенька». Они все так же мечтают о поездке в Ленинград, хотя он-то уже Санкт-Петербург. Они все так же нежно любят друг друга и заботятся друг о друге. И о нас с братом…  Когда-то я спросила маму, почему она выбрала именно папу. Она ответила: «Я не искала себе мужа, я искала отца своим будущим детям». Тот же вопрос я задала папе. Его ответ был схожим: «Еще подростком маманька показывала себя настоящей матерью. Я хотел иметь именно такую жену!».

«Семья – это святое, семья – это прежде всего» – вложили в меня мои родители. Они вложили это не словами… об этом говорил сам уклад нашей жизни… Когда 10 лет назад я умирала в Киеве, папа поехал к родственникам занять денег на билет до Киева. Я была безнадежна, и… ну, вы понимаете… Родственники спросили его: «Ты ничем не можешь изменить ситуацию. Зачем тебе туда ехать?». Шокированный папа ответил: «Там моя семья!!!». Вот в этой фразе – в ней то, что делает нас «пингвинами и птеродактилем»! Мы – семья! И нет в этом мире ничего важнее! 

P. S. Поздравить моих пингвинов можно без регистрации как тут в коментах, так и в отдельной теме на форуме - здесь. Им будет приято. Очень-очень приятно!