Всю жизнь, сколько я себя помню, я мечтала быть врачом. Мне было интересно, как устроен человеческий организм, как он работает, как он сбоит, как это можно исправлять. Я пыталась поступать в медунивер, но ничего не вышло. Я так и осталась сама себе и своей семье врачом. Ну и справочным бюро через интернет и телефон для читателей моей "Школы выживания".

Катюха оказалась первой, кого я практически "вела" как врач. Так вышло само собой… с того момента, как прозвучало "в крови какие-то бласты". Я отвечала на вопросы, давала информацию, помогала принимать решения. Но возле Катюхи всегда были врачи, которые занимались основным лечением. А потом случился паллиатив. И оказалось, что врачей, к которым можно пойти на этой стадии – не существует.

И я стала Катюхиным врачом. Сбылась моя мечта – помогать своими медицинскими знаниями людям. Правда, в моих мечтах не было паллиатива для близких людей, но… Не буду врать, что это было вау как круто! Вернее это было реально круто, но и невероятно выматывающее. Огромная ответственность, которую я за собой ощущала, порой казалась неподъемной. А невозможность справиться с какой-то проблемой доводила до отчаянья. А еще было страшно и тяжело снова и снова, разными фразами повторять Катюхиной маме про то, что чтобы мы не делали, как бы ни старались, но Катюха неизбежно умрет. Каждый раз, когда я произносила эти фразы, мне чудилось, что я оправдываюсь за свои ошибки – уже допущенные или возможные в будущем.

"Ты не боишься принимать такие решения? Не боишься, что Катюхины родные в итоге обвинят тебя в промахе?" – спрашивали у меня некоторые. Честно? Боялась. До противной дрожи внутри боялась. И от этого ответственность казалась непосильнее…

А потом я, Манька, Катюха и МанькоМать гуляли по Голосеевскому парку. Мы остановились у озерца, на солнышке и говорили о том, что имеем на данный момент и каким я вижу дальнейший план действий. Я два дня готовилась к этому разговору, прокручивала в голове диалоги, искала формулировки. И боялась необходимости снова повторять про то, что будущего – нет. А потом, уже в процессе разговора, я вдруг произнесла "Катюх, мы здесь для тебя. Для того, чтобы было так, как ты хочешь. Мы сделаем для этого все возможное и еще чуть-чуть сверху. Мы – с тобой. Для тебя". И в этот момент впервые за несколько недель холодный ужас в груди отпустил. Как будто какая-то важная деталюшка внутри стала на место и я поняла… Поняла свою роль в этой истории. Поняла, как мало на самом деле от меня требуется. Просто быть с Катюхой… для Катюхи… и служить ей своими знаниями… Не себе, своим абмциям или страхам, а ей – девятнадцатилетней девочке, которая сейчас в моей старой инвалидной коляске греется на солнышке на берегу озера.

А в последние Катюхины дни, мне на глаза попался мой перепост статьи и фраза "роль врача – служить жизни, данной Другим". И мое внутреннее ощущение приобрело словесную оболочку. И каждый раз, когда меня вдруг начинало заносить в спасение и оттягивание момента смерти, я вспоминала парк, Катюхину улыбку в лучах заходящего солнца и свое обещание – быть рядом для нее. Служить ее жизни, которая в руках Другого. И… это были дни наибольшего напряжения… но никогда еще мой внутренний флюгер не был так стабилен, никогда еще я не чувствовала такой уверенности в том, что я делаю.

В день и час, когда отпевали Катюху, я сидела в немецком храме, читала Библию, молилась и думала. Думала о том, что бы я ответила, если бы меня спросили, какой след оставила в моей жизни Катюха. Это был бы очень сложный вопрос, так как последний год, благодаря ей, очень многое изменил в моей жизни и мне самой. Но самой важной и знаковой стала для меня возможность произнести и прочувствовать это "Я здесь – для тебя". Возможность не лечить, а служить. Ей, Катюхе. Не раздражаясь на медлительность в решениях, не злясь на нее за "отсутствие позитивной динамики". Просто служить своими знаниями. Слушать, слышать и делать так, как хочет она. Счастье. В те дни я прятала заплаканные глаза за черными очками, но внутри было счастье от того, что Тот, Кто Дает Жизнь, доверил мне послужить этой Жизни. И от того, что Катюха и ее семья дали мне возможность послужить ее жизни.

Не в моей власти было сохранить эту жизнь. Не в моей власти было даже продлить ее. Но я могла идти рядом и поддерживать, страховать, подавать руку. Бесценный, на всю жизнь опыт служения. Там, в церкви, я зажгла свечу и она горела ярко-ярко. И я все сидела, смотрела на свечу и старалась запомнить этот миг: яркий огонь свечи в темном пустом храме и внутренний огонь служить Жизни в опустошенной и скорбящей душе.

Спасибо, Господи! Спасибо Катюха! Спасибо Манька и Манько-Катюхо-Родители за этот бесценный опыт служения!